Британия с Европой, но мы – не они.
Нам интересна ассоциация, а не поглощение. Уинстон Черчилль, 1946 г.
Недавно Лондон в результате сложной дипломатической игры добился для себя «особого статуса» в ЕС. Предполагается «эрозия наднациональности» в пользу Британии, которая укрепит свой суверенитет в финансовой, социальной политике и экономическом управлении. Но интрига сохраняется. Впереди летний референдум о выходе из ЕС, результаты которого могут изменить многое. Каковы реальные шансы на то, что Британия отправится в одиночное плавание? Насколько убедительны аргументы противников и сторонников? Какие последствия будет иметь для Кипра разорванный марьяж Лондона и Брюсселя? Попробуем вникнуть в тонкости этих вопросов, найти неочевидные аргументы и сделать собственные прогнозы.
НЕОХОТНЫЙ ПАРТНЁР ЕВРОПЫ
С момента вступления в 1973 году в Европейское экономическое сообщество (институциональный прототип ЕС) Великобритания чувствовала себя на европейском стуле не совсем комфортно. Не прошло и двух лет, как в стране был проведён референдум о целесообразности вступления. В 1975 году 67,2% участвовавших в референдуме подданных Её Величества проголосовали за членство Великобритании в ЕЭС. Противники оказались в меньшинстве, но рассчитывают отыграться сегодня, через 41 год. Британия всегда была наиболее скептически настроенным членом ЕС. А опросы общественного мнения представляли Королевство как «неохотного партнёра Европы».
BREXIT1 : PRO ET CONTRA2
Аргументы противников выхода более чем разумны. Во-первых, ЕС является крупнейшим торговым партнёром Великобритании. Выход из Союза обнулит все существующие торговые договоры. На британские товары тяжёлым грузом лягут налоги, акцизы и прочие неприятности несвободной торговли. На заключение новых сепаратных соглашений с каждой из 27 стран ЕС (по примеру Швейцарии или Канады) понадобятся годы.
Во-вторых, высока вероятность существенного сокращения рабочих мест. Международные корпорации, в том числе финансового сектора, в котором работают более 2 млн британцев, переведут деятельность в другие страны Евросоюза.
В-третьих, ограничение миграции – основной аргумент сторонников «развода» с ЕС – является слабым местом с экономической точки зрения. Трудовая миграция из Евросоюза укрепила британскую экономику. Более того, рост последней во многом связан именно с сохраняющимися темпами миграции. Британское Бюро бюджетной ответственности (независимый орган надзора) заявляет, что национальная экономика критически зависит от труда мигрантов, а выплачиваемые ими налоги составляют значимую статью государственного бюджета. Институт ICSA и The Financial Times в совместном опросе зафиксировали: 70% британских предпринимателей уверены, что разрыв с ЕС нанесёт ущерб их бизнесу. Степень этого ущерба может варьироваться от «некоторой» до «значительной», но это не так важно. Главное – бизнес высказался вполне определённо. Кроме этого приводится множество доводов, основанных на рациональном мышлении и строгих экономических выкладках.
Доводы поклонников «свободного плавания» Британии в океане глобальной экономики и политики скорее метафизические. В риторике консерваторов упоминается необходимость сохранения истинной «британскости» (Britishness), испытывающей давление глобализации и мигрантов. Недовольство вызывает и брюссельская бюрократия. Покинув ЕС, британская экономика якобы освободится от чрезмерной регуляции. Что, по мнению сторонников Brexit’а, позволит эффективнее использовать политику «мягкой силы»1 , репутацию лучшего мирового финансового центра и потенциал Содружества наций2. По некоторым данным, регулирование ЕС обходится стране в 5% ВВП в год. Этот один из немногих рациональных доводов, тем не менее нуждается в макроэкономической верификации. И наконец, ставка делается на экономическую и имиджевую экспансию, расширяющую пространство «Англосферы» (Anglosphere) и развязывающую руки для выстраивания собственных отношений с растущими гигантами Азии, прежде всего, с Китаем.
Теперь рассмотрим аргументы, которые не столь очевидны и часто ускользают от внимания публики.
РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ ПРЕМЬЕРА
Членство в ЕС было ключевым компонентом дипломатии и внешней политики Великобритании с 1973 года. «Паспорт ЕС» расширяет международное влияние Лондона, способствуя достижению целей в области внешней политики и национальной безопасности. Изменение статуса приведёт к раскалибровке политики и дипломатии Британии, изменит её отношения со всеми соседями. По разным оценкам, в случае победы «антиевропейцев» процедура выхода может занять до десяти лет, в эти неспокойные времена отняв у страны драгоценное политическое время и ресурсы.
Похоже, что сторонники выхода (прежде всего, консервативный фланг парламента под руководством Криса Грейлина, Партия независимости во главе с харизматичным Найджелом Фаражем и ряд членов Кабинета министров) неадекватно оценивают мировую политическую динамику. В последнее время происходит геополитическая перегруппировка мира, меняется статус традиционных центров силы, на Востоке «восходят» новые державы, целые регионы охвачены войнами и терроризмом. Всё это – на фоне кризисных волн в мировой экономике, определять начала и амплитуды которых становится всё труднее. Добавление ингредиента под названием Brexit в эту гремучую смесь не только ослабит Европу перед лицом новых опасностей, но и создаст угрозы для самой Великобритании.
Сторонники «одиночного плавания», видимо, забыли и о шотландском прецеденте. Перед референдумом о независимости Шотландии в сентябре 2014 года Дэвид Кэмерон говорил: «Если Шотландия уйдёт… конец Соединённого Королевства разобьёт моё сердце». В риторике растерявшегося тогда премьера были ссылки и на «необходимость сохранения целостности перед лицом мировой нестабильности». Если на предстоящем референдуме всё же победят сторонники выхода из ЕС, но при этом шотландцы будут «против», гарантирован всплеск сепаратизма и очередной референдум уже по вопросу «развода» Лондона и Эдинбурга. Шотландцы с традиционной прохладой относятся к лондонским инициативам «развода» с ЕС, так как участие в Союзе значительно укрепило их экономическое благополучие. Они намерены остаться в ЕС в любом случае, даже если отделятся от Королевства. В сложившейся ситуации Шотландская национальная партия (главный двигатель сепаратизма) свои шансы не упустит, и тогда сердце британского премьера, действительно, окажется в большой опасности.
Внутренняя геополитика и кипрские проекции
Внутри Европы геополитические производные от расставания Лондона и Брюсселя очевидно проецируются как минимум на две страны – Кипр и Ирландию.
Для Великобритании вне ЕС кипрский конфликт станет внешним, что объективно снижает заинтересованность Королевства в объединении острова. Договор 1959 года1 по-прежнему сохраняет свою легитимность. Несмотря на правовую анахроничность, Лондон всё ещё остаётся силой, гарантирующей независимость Кипра (Guarantor Power). В случае Brexit’a бывшая метрополия и колония окажутся по разные стороны европейского интеграционного поля. Хотя не исключён и один потенциальный плюс: вопрос о «кипрских» заморских территориях Великобритании (военно-морские базы Декелия и Акротири) может быть пересмотрен. Впрочем, и тогда головоломка для специалистов по международному праву гарантирована. Экономические последствия будут менее болезненными: в силу небольших размеров своей экономики, Кипр не входит в первую десятку импортно-экспортных контрагентов.
В случае с Ирландией не только сокращаются традиционные экономические связи (Великобритания – важнейший торговый партнёр), но и снижаются шансы на компромисс в Северной Ирландии. Для Дублина европейский статус Великобритании всегда был важной частью механизма стабилизации конфликта и гарантией политического урегулирования.
Где моя пенсия, Ваше Величество?
Одной из актуальных проблем в свете предстоящего референдума может стать доступность пенсий для подданных Её Величества за пределами Королевства. Пенсионеры в Британии – довольно значимая социальная группа, способная делегировать собственные интересы на верхние этажи политической власти. Недавно в Палате Лордов состоялась эмоциональная дискуссия на данную тему. «Что будет с пенсиями 400 000 наших пенсионеров, проживающих в странах ЕС, если Британия покинет его?» – спрашивали друг друга лорды, многие из которых и сами пенсионного возраста.
Вопрос далеко не праздный и для Кипра, где по последним данным проживают порядка 18 000 пенсионеров с британскими паспортами. Плюс британские киприоты и люди с двойным гражданством. На британо-кипрских интернет-форумах наблюдается серьёзная нервозность. Некоторые юристы говорят о возможном частичном или даже полном замораживании пенсий.
Ключевым является вопрос о том, останется ли страна в Европейской экономической зоне – параллельном интеграционном клубе, куда вместе со странами ЕС входят европейские страны, находящиеся вне Союза, но внутри европейского общего рынка1. Если Лондон настроен на решительный разрыв, с каждой из стран ЕС придётся перезаключать соглашения об избежании двойного налогообложения, регулирующие, в том числе налоги на пенсии и иные социальные выплаты. Между Великобританией и Кипром такое соглашение было заключено ещё в 1957 году, но с 2004 года, после вступления Кипра в ЕС, оно, естественно, заморожено. Государственный министр пенсий Великобритании (Minister of State for Pensions) баронесса Рос Алтман пока не может дать определённого ответа на запросы пенсионеров. Степень юридической неизвестности слишком высока. Кроме того, пенсионные системы Британии, как и других стран ЕС, довольно сложны и содержат множество режимов и правил для госслужащих, работников частного сектора и граждан, не работающих по найму. В случае отрицательных результатов референдума (Британия остаётся в ЕС) баронесса вздохнёт с большим облегчением.
Ортопедическое кресло в совете директоров
Дэвид Кэмерон утверждает, что не хочет выхода страны из состава ЕС. Однако в ходе переговоров с Брюсселем лидер консерваторов в случае их неудачи оставил право выступить на стороне евроскептиков. Теперь «особый статус» достигнут, и время, оставшееся до британского плебисцита, позволяет читателям сделать собственные предположения. В качестве автора я тоже воспользуюсь этим правом. Референдум в конце июня оставит Великобританию в ЕС с процентным соотношением голосов 60 к 40. Лондон добьётся своего, сочетая тактику лавирования и нажима, и сохранит место в «Совете директоров» ЕС за «круглым столом» на 28 персон. Только вот кресло для него будет не совсем обычным.
Недавно в моём почтовом ящике нашёлся рекламный проспект фирмы, производящей элитные ортопедические кресла для руководителей: «Наше кресло спроектировано только для Вас и работает на Вас, пока Вы работаете! Оно повышает мотивацию и работоспособность, избавляет от усталости и неприятных ощущений. Но главное, оно превращает вред от долгого сидения (прим. автора: в нашем случае с 1973 года) в пользу для здоровья». Право, лучшую формулировку для особого статуса Лондона в ЕС трудно придумать.
Владимир Изотов
Политолог, кандидат политических наук